Дети войны. Один из нас.
Мы – дети войны. Мы – те, кого подростком опалило зловещее пламя войны, кто выжил, чудом уцелел во время Катастрофы.
“Без добрых дел сосед
прожить не может дня:
Прибить, исправить, поменять.
С улыбкою, без лишних слов,
Помочь он каждому готов.
Я думал о соседе много
И о десятках добрых дел.
И понял, что он в детстве не успел
Бабулек всех перевести через дорогу.”
Юлий Веледницкий.
В этих поэтических словах Юлия вся правда об Анатолии Миркине, нашем соседе, человеке добром, который готов помочь всем, кто нуждается в его помощи. Да еще сделает это легко и с мягкой покоряющей улыбкой. Одна неточность. Детства нормального у него не было. Война. Скитания беженца. Еврейское гетто за колючей проволокой.
Анатолий Миркин родился в местечке Комарин в Белорусском Полесье. Самый южный пункт республики. В 25 км от Чернобыльской АЭС. К украинскому Чернигову ближе, чем к Гомелю. Рядом – густой сказочный лес и широкий богатырский Днепр.
В XIV веке, местечко принадлежало господам Вишневецким. В XVII столетии, владельцами стали паны Конецпольские. Комаринщина часто становилась ареной многочисленных битв украинских козаков с польскими войсками. Здесь воевал с поляками казацкий полк, под руководством полковника Масеры. Жители Комарина и прилегающих деревень составили отряд, который полностью вошел в состав его полка. Сюда приходили и другие казацкие отряды, посылаемые Богданом Хмельницким, который поднял восстание против ляхов (1648-1659). Здесь, на Полесье, поляки понесли тяжёлое поражение. На борьбу с восставшими они бросили войска, во главе с магнатом Радзивиллом. Многие города, селения, в том числе и Комарин, опять отошли к полякам. Летом 1649 года, Богдан Хмельницкий направил десятитысячный отряд Ильи Голоты, который на некоторое время завладел Комаринщиной. Во время крепостного права, население Комарина находилось в крепостной зависимости от помещика Рыбникова. Сам помещик жил в имении, в деревне Верхние Жары. Тяжёлая жизнь принуждала крестьян поднимать восстания, убивать крепостников.
Анатолий не помнит довоенного местечка. Он родился в 1940 году. В Комарине, в советское время, располагался колхоз “Серп и молот”, в котором работало всё население. Исключение составляли портной, сапожник, скорняк, женстянщик и другие ремесленники, которых было по одному на весь район. Лет 20 тому назад встретил я в Нью-Йорке земляка с Украины. Приехал в гости. Оказался он кузнецом с местечка.
(Кузнец – еврей! Почти, как в анекдоте: “Еврей – дворник!”) А у кого сейчас кони? Но Григорий мне обьяснил, что да, лошадей мало, но и кузнецов нет. Вот он один на всю округу остался. И идут к нему со всех близких и дальних мест. Так вот отец Толи, Хонон Абрамович – портной.
Классный мастеровой. Сам резал материал. Кроил. Шил. Он любил свою профессию. Ножницы остро отточены. Машинка “Зингер” с ножной педалью блестела, как зеркало. Любил рассказывать анекдот:
Один старый еврей-портной говорил: -” Если бы я был царем, то я жил бы, как царь. И даже лучше, чем царь.” У него спрашивают: – “А почему бы ты жил лучше, чем царь?” – “Я бы еще подрабатывал шитьем. И добавлял: -” Так он любил своё ремесло.”
Когда шил девочкам – обязательно украсит кружевом или цветной окантовкой. Выходила от него счастливая. Заказчики – односельчане просили переделать одежду со старших детей на младших. Подогнать по росту, по фигуре, чтоб не продувало в холодное время. Обычно приводили обоих и Хонон опытным взглядом осматривал “клиентуру”, целостность рубах, брюк и подбирал материал на заплатки. Дело творческое. Денег много не брал. Часто выполнял заказы в долг, который возвращался иногда месяцами. Люди местечка – без больших претензий. Но терпения, усидчивости, труда кропотливого и здесь надо немало. От длительного сидения за швейной машинкой глаза, спина и шея у портного быстро устают и болят постоянно. Но Хонон Абрамович никогда не жаловался на боли. Профессия – кормилица. Потому работал он от зари до зари, ведь в семье шестеро детей, которых надо кормить, одевать, обувать. А жизнь как в песне. Или наоборот – песня о жизни :
Тихо, как в раю…
Звёзды над местечком
Высоки и ярки.
Я себе пою, я себе крою.
Опустилась, ночь.
Отдохните, дети,
День был очень жарким.
За стежком стежок,
Грошик стал тяжел,
Ой, вэй! …
( «Еврейский портной» А. Розенбаум)
На маме, Берте Яковлевне – дети и весь дом. Помнит Анатолий, руки её теплые, ласковые. И песни её. На идиш.
Ойфн вэг штэйт а бойм,
Штэйт эр айнгебойгн:
Алэ фейгл фунэм бойм
Зэнэн зих цэфлойгн.
Я помню идиш с детства: мама с нами говорила на нем. Мы, дети, отвечали по-русски. Перевожу дословно: ” У дороги стоит дерево. Стоит, согнувшись, (видимо, от горя): все птицы от него улетели.” В поэтическом переводе оно звучит ярче, но образ самого сломленного дерева пропадает.
У дороги – дерево,
Дереву грустится:
Нету птиц в листве его,
Кто на север, кто на юг.
Вольной пташке – воля,
А ему – дождей да вьюг
Дожидаться в поле..
( Ицик Мангер. Перевод- Э. Левин. Музыка – П. Ласковский)
В 1941-1944 годах, вся Белоруссия, в том числе и Комарин, подверглась фашистской оккупации. В июле 1941 года, еврейская семья Миркиных, бросив дом и всё нажитое имущество, на повозке, запряженной быками, убегала от немцев. Ехали долго, по проселочным дорогам, оставив позади сотни километров, минуя трассы, которых постоянно бомбили. И только в сентябре, остановились в деревне Распаши, Воронежской области. Здесь отца призвали в Красную Армию. Остались мама и шестеро детей: Елене – 17, Аркадию -15, Михаилу – 12, Петру- 9, Марии -2, Анатолию – 1 год. Но и сюда уже рвалась немецкая орда. И снова семья Миркиных, на тех же быках, пытается убежать от фашистской нечисти. Но безуспешно. Их обогнали немецкие танки. Вернулись в Распаши. А в июне 1942 года всех евреев, в том числе и Миркиных, этапировали в гетто города Алексеевка.
Жили в тяжелейших условиях. В одной комнате с ними проживали ещё две семьи. Спали на полу. Из-за скученности и отсутствия бань, царила антисанитария.
Свирепствовали тиф и дизентерия. Жили за счет обмена вещей на продукты с местным населением. Но выходить за пределы гетто запрещалось. За это избивали и убивали. Старшая сестра Елена вышла и пропала. Так и не узнали судьбу её Миркины. Люди умирали ежедневно от избиений, издевательств, голода, холода и болезней. Городок Алексеевка, расположенный у реки ” Тихая сосна”( приток Дона), и Меловые горы вокруг него, стали пристанищем многих погибших евреев.
В марте 1943 года, советские войска Воронежского фронта перешли в наступление. 23 сентября 1943 года, Комарин стал первым населённым пунктом Белоруссии, освобождённым от немецких захватчиков.
Каждый год, 23-го сентября, в Комарине отмечают день освобождения поселка от фашистских захватчиков.
… А в Алексеевке, всех заключенных решили увести вслед за отступающими немцами. Во время перехода колонна попала под бомбежку. Охрана, состоявшая в основном из местных, разбежалась. Узники гетто, неожиданно получив свободу, разошлись по окрестным селам. Миркиных приютили в ближайшем селе Крюково. Только через месяц прибыли в Распаши. Летом 1944 года, Миркины вернулись в освобожденный от немцев Комарин. Родной дом разграблен, разрушен, раздавлен. Но братья и, вернувшийся с фронта отец, восстановили его. Началась новая жизнь…
После развала Советского Союза, оказался Анатолий с семьёй в Нью-Йорке. Надо работать. Начинать сызнова. Прошлый опыт и образование на другой земле пока не очень востребованы. Добрые люди помогли, посоветовали: Становись бучером!
Анатолий Миркин – бучер. (Butcher – мясник)
Хозяин подвел его к бараньей тушке и дал топор: “Руби!” Не взял топора Анатолий. Понял, что проверка. Он закончил техникум по продовольственным товарам и практику проходил на мясокомбинате. Видел и любовался искусством мясников. Оно требует и силу, и точность движений, и профессиональных навыков, отработанных до автоматизма.
-” Сначала туша еще в подвесном виде разделяется на три отруба-лопаточный, грудной и тазобедненный. Резать надо от себя,”-говорил ему старый мастер.
-” Часть лопатки подпиливается ленточной пилой, а потом режется уже ножом — получается рулька для первых блюд.
– Еще одна голяшка разрезается ленточной пилой на несколько -частей — это стейки.
-Делаем еще стейки на косточке. С помощью ленточной пилы делаем несколько надрезов на косточке, которая оставалась внутри мышцы, а потом ножом делим на три части.”
Показывал инструменты: острые ножи и быстро вращающиеся циркулярные пилы. Они опасны. Поэтому работать приходится в кольчужных перчатках и фартуках.
Давно уже топор не является главным инструментом мясника, который называется теперь обвальщик.
…Анатолий выбрал из комплекта самый острый нож. Его немного подправил. Подогнал к туше циркулярную пилу. Одел фартук и кольчужные перчатки.
Много лет работал Анатолий бучером. И напевал знакомую песню:
– Будет день, и будет пища,
Жить не торопись.
Иногда богаче нищий,
Тот, кто не успел скопить.
(А. Розенбаум.)
Михаил Ружанский.